Вместе с экспертами разбираем недоработки и несовершенства предлагаемых поправок.
Как известно, Общественная палата Тверской области — орган практически бесполезный. Это псевдонародная площадка не более чем некая имитация присутствия общественности в сфере решения вопросов разной степени важности. Однако и здесь порой происходит нечто интересное. Конечно, недавнее публичное обсуждение законопроекта по изменению Конституции, которое состоялось на базе ОП под претенциозным названием «общественная экспертиза», – мероприятие того же порядка, которое решительно ни на что не повлияет. Но ряд тверских экспертов не побоялись не просто открыто, но и со знанием дела высказать свои мысли и опасения по некоторым грядущим изменения.
«Основные опасения нашего общества связаны с тем, что такое спешное изменение нашего основного закона лишает Конституцию ее базового свойства — устойчивости. А это может открыть путь для дальнейших поправок в соответствии с политической конъюнктурой. Люди, уже привыкшие к демократическим свободам, хотят иметь реальное влияние на принятие таких государственных решений. Мы благодарны Общественной палате Тверской области за то, что она организовала обсуждение такой важной темы. По сути, это одна из немногих площадок, на которой представители правительства, экспертного сообщества и общественности смогли обменяться своими мнениями по этому вопросу. Надо отдать должное руководству Общественной Палаты, которое пошло на очень хороший прецедент — предложило всем выступающим оформить свое мнение в письменном виде и пообещало включить это в итоговую резолюцию»
— Елена Машетова, эксперт Общественной палаты Тверской области
Нана Антонова, доктор юридических наук, зав. кафедрой конституционного, административного и таможенного права юридического факультета Тверского госуниверситета:
«Среди ученых юристов-конституционалистов давно поднимается вопрос — нужно ли менять Конституцию? Мнения разнятся. Сейчас мы стоим перед фактом, когда такое предложение уже внесено Президентом. Остановимся на тех статьях проекта, которые вызывают сомнения и дискуссию. Мое первое замечание касается формулировки статьи о пенсионной системе, которая у нас, согласно этому проекту, формируется на основе принципов справедливости, законности и так далее. Если мы воспринимаем эту формулировку в том виде, в котором она есть, то, получается, что эта пенсионная система находится только в стадии формирования. И когда она будет сформирована, неизвестно. Я предлагаю другую, более четкую редакцию — «Пенсионная система основана на принципах справедливости так далее».
Еще один принципиальный вопрос, который поднят в этих поправках, — изменение некоторого соотношения между властью президента и властью парламента. Президент, представляя эти поправки, говорил, что таким образом усилится власть парламента. Давайте разбираться, насколько она усилиться и усилиться ли вообще. В этой части предлагается следующий порядок назначения Председателя правительства: президент представляет его кандидатуру, Госдума утверждает и президент назначает. На мой взгляд, изменилась только терминология. По сути, остается та же система взаимоотношений парламента и президента. Потому что никто не отменяет часть 4 статьи 11, согласно которой, если президент трижды предлагает кандидатуры на должность премьера, а Дума их не согласовывает, то она распускается президентом. Поэтому соотношение этих сил фактически не меняется.
Не до конца решен вопрос о назначении и увольнении министров. Согласно предлагаемым поправкам министры силового блока будут подчиняться непосредственно президенту. Но по существующей структуре и системе органов исполнительной власти они и сейчас подчиняются первому лицу Государства. В одной из статей предложенных поправок установлено, что президент увольняет министров силового блока. Возникает вопрос — а кто же увольняет остальных министров?
Вызывает вопросы и законодательный процесс, который также несколько изменен. По ныне действующей Конституции закон, принятый парламентом, направляется президенту для подписания и обнародования. Новые поправки предполагают, что на стадии направления законопроекта президенту для подписания он может усомниться, скажем так, в его соответствии Конституции и направить его для проверки в конституционный суд. Если тот, согласно поправкам, обнаружит, что этот законопроект не соответствует Конституции, президент направляет его обратно парламенту. Объясняю, что происходит. Президент как Глава государства обладает правом вето. По общему правилу, причем у президента любой страны, право вето носит отлагательный характер. То есть его всегда можно преодолеть силой парламента. Ныне действующая конституция говорит, если за такой законопроект, который президент возвращает парламенту, проголосовало 2/3 от общего количества депутатов Госдумы, членов Совета Федерации, тогда Глава государства должен его подписать. Сейчас ситуация кардинально меняется — то есть президент опять направляет законопроект Госдуме, которая должна внести в него соответствующие изменения. Сейчас и так существует достаточно инструментов для определения конституционности или наоборот любого законопроекта. Настораживает и то, что в этой ситуации конституционный суд втягивается в законодательный процесс. Неким образом искажается принцип разделения властей. Три существующие ветви власти: законодательная, исполнительная и судебная , они взаимодействуют друг с другом на основе определенных принципов. В этой триаде Конституционный суд занимает то место, согласно которому может оценивать конституционность актов президента и парламента. И он должен стоять несколько в стороне от законодательного процесса. А не участвовать в нем.
Настораживает еще один момент с участием Конституционного суда. По предложенным поправкам теперь в его состав входит не 19 судей, как сейчас, а всего 11. И при этом председатель Конституционного суда и его заместитель назначаются парламентом. Если вспомнить историю развития этого органа контроля в России, то председатель изначально избирался судьями, и этим также подчеркивалась независимость Конституционного суда. И возникает вопрос – насколько этот суд будет независим.
Еще одна печальная новелла – статьи, которые посвящены местному самоуправлению. Вообще понять изменения в этой части можно, зная историю развития местного самоуправления в России. И толковать эти статьи в главе 8-й необходимо в контексте со статьями, находящимися в первой главе – «Об основах конституционного строя». А здесь есть 12-я статья Конституции, которая закрепляет основы, принципы деятельности местного самоуправления. В частности — принцип, согласно которому органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти. На момент принятия основного закона в 1993 году этот принцип был своего рода гарантией самостоятельности местного самоуправления в пределах своих полномочий. Теперь в поправках предлагается установить, что органы местного самоуправления и органы государственной власти образуют единую публичную власть. С этим никто не спорит. Правовая позиция конституционного суда, что муниципальная власть – это разновидность единой публичной власти — была сформулирована уже давно. Но для простого гражданин будет не понятно, как соотнести две этих статьи (12-ю и 132-ю ), где в первой говорится, что органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти, а вторая, что они образуют единую публичную власть. Хотя это не противоречит друг другу.
И еще одна статья, которая касается гарантий местного самоуправления. Действующая редакция Конституции говорит о том, что местное самоуправление гарантируется правом на судебную защиту. Кроме того, если государственные органы принимают решения, в результате которых уменьшаются доходы муниципальных образований или увеличиваются их расходы, то органы местного самоуправления имеют право на компенсацию. Что мы видим в новых поправках? Устанавливается, что местному самоуправлению гарантируется компенсация тех расходов, которые возникают в результате совместного решения органами местного самоуправления и органами государственной власти каких-то вопросов. Это в принципе не соответствует тем положениям, которые сложились в настоящее время. Я говорю о том, что закон о местном самоуправлении, который был принят в 2003 году и действует до сих пор, определяет вопросы местного значения в тех пределах, в которых органы местного самоуправления самостоятельны. И ни какой совместной деятельности органов государственной власти и местного самоуправления в полном смысле этого слова быть не может. Да, их деятельность направлена на решение общих задач. Но такая формулировка фактически лишает органы местного самоуправления какой-либо гарантии, если они понесут расходы в случае неправомерных решений органов государственной власти.»
